продолжение "Воспоминаний о Звездном Пути"

Запоздалое продолжение "Воспоминаний о Звездном Пути" Шатнера. довольно таки занятный отрывочек, Джин Родденбери рулит, в общем, читайте!


Настоящая история Звездного Пути начинается не на телевидении или киностудии. На самом деле, даже не в Голливуде. Oна начинается в коробке. Обычной картонной коробке 24*36*36. Эта коробка из-под мыла, большой гофрированный прямоугольник, рваный и пыльный, находится сейчас на пропеченном солнцем грязном заднем дворе скромного дома, в середине Эль Пасо, Техас, в середине 1920-х годов. В самой коробке нет ничего особенного, вообще-то это просто барахло из продуктовой лавки. Однако, если вы заглянете внутрь коробки, то найдете там нечто довольно неожиданное... хилого, болезненного (почти инвалида), маленького мальчика.
У этого ребенка полно проблем. У него затруднено дыхание, он подвержен частым непонятным судорогам. Его глаза косят, поскольку не вполне воспринимают солнечный свет. Его слабые, напоминающие формой веретено, ноги неустойчивы и некрепки. В результате, как вы понимаете, он особенно застенчив, смущен своими физическими данными и погружен в себя.
читать дальшеНо здесь, в уютных границах его собственного заднего дворика, он может сбежать из клетки своего собственного, отнюдь не совершенного, тела в его любимую коллекцию книг, стать частью придуманного мира на их страницах. Этот мир гораздо предпочтетельнее того, что зловеще поглядывает из-за частокола; мир, в котором, перевернув страницу, он может вообразить, что способен выполнить любую задачу и стать великим героем - каким только захочет.
С книгой в руках он мгновенно может стать ковбоем Зэйном Грэем, или Робинзоном Крузо, д’Артаньяном, Хоуки, Ишмаелем, Хаком Флинном - буквально любым, кого сможет представить. "Удивительные Истории", мировой научно-фантастический журнал, абсолютный фаворит и любимое дополнение к полкам более формальной литературы. Его страницы каждую неделю наполнаются поразительными и захватывающими историями о невероятных, невозможных вещах - таких, как путешествия в космосе, полеты на луну и тому подобное. Дешевый, копеечный журнал обладает огромной ценностью для этого особенного ребенка, и это возвращает нас к коробке.
Эта коробка, видите ли, вовсе не просто коробка. Это - космический корабль, по крайней мере так воображает мальчик. Его тонкие бумажные стены - это обшивка великого и мощного судна, и его крошечное нутро является домом для целого экипажа воображаемых интергалактических героев. У руля стоит смелый и сильный капитан, который бесстрашно путешествует по вселенной, открывая новые миры, сообщества и жизненные формы, и, проходя, спасает мир от неистовых посягательств враждебных космических бродяг. Коробка, уже бесформенная и весьма оборванная, служит невероятно важной цели, поскольку регулярно обеспечивает возможность этому болезненному ребенку полностью отвлечься от своих физических недостатков, болезней и пугающих обязанностей реального мира. Внутри коробки он здоров, счастлив, там он в безопасности.
Пролетели двадцать лет, и этот болезненный ребенок вырос, и победил свои хвори. На самом деле, этот маломерок вымахал в огромного мужчину. Тем не менее, несмотря на стремительные физические изменения, он сохранил внутреннюю застенчивость, склонную к самоанализу натуру и яростное увлечение литературой. В результате сейчас он представляет собой дородного, медведеподобного мужчину, чей грозный вид скрывает тихую, весьма чувствительную и крайне творческую душу.
Сегодня, однако, эта творческая душа потеет как свинья, как любой человек, попавший в середину Калькуттского лета. Город адский, угнетающе жаркий, обнищалый и кишащий болезнями. "Дитя" сидит один, в почти несносной обстановке в тени грязного зонтика кафетерия. Он развлекается тем, что одной рукой отгоняет мух, а другой заносит короткие заметки в потрепанный блокнот. Он снова сбежал в мир литературных фантазий, только сейчас он сам хозяин своей судьбы, зарисовывая свой путь посредством коротких историй, публицистических отрывков и случайных научнофантастических сочинений. Но, вообще-то, он просто убивает время.
Сейчас он работает пилотом самолета, подписав недавно контракт с Пан Ам, после завершения службы в армии в качестве пилота во Второй Мировой Войне. Пребывая в низкой должности по классификации Пан Ам, он получал наименее желаемые назначения, такие, как кошмарный маршрут НЬюЙорк-Калькутта. К примеру, в Калькутте его полет по плану включает регулярные 22-часовые остановки, которые в этой неприятной, полной испарений атмосфере окажутся, без преувеличения, практически невыносимыми. Как результат всего этого, он много пишет, оттачивая свое литературное мастерство и эффективно отодвигая на второй план неприятности, которыми полны его остановки в Калькутте. Со временем ему удается получать некоторые заказы на технические статьи от журнала, посвященного аэронавтике, он также часто проводит время, погружаясь в воспоминания об "Удивительных историях", и поигрывая зарисовками научно-фантастических сюжетов. Он замечает, что писать ему нравится, особенно, в жанре научной фантастики, и что у него есть настоящие способности к созданию неглупых, и в то же время захватывающих историй. Oн продолжает свою карьеру пилота, но позволяет себе начать мечтать. И, однажды, в своих мечтах он увидит свои истории напечатанными, или показанными по телевидению, а может, и в кино.
Теперь, вы уже наверняка поняли, что ребенок, пилот и начинающий писатель в один прекрасный день превратились в "Великую птицу Галактики" - самого Джина Родденбери. Тем не менее, как вы обнаружите на последующих страницах, Джина ожидало то, что можно описать с помощью эвфемизма "живописный путь к успеху", пролегающий сквозь немалое количество бедных лет, пока "Звездный Путь" не вошел в его жизнь.
Наступил 1949 год, и Джин совершил свой первый прыжок в никуда, бросив работу в Пан Ам и отправившись вместе с женой и детьми в Лос-Анджелес на поиски работы сценариста в только зарождающейся, но быстро развивающейся телевизионной индустрии. Он невероятно талантлив, и очень прилежен в поисках работы, но, как и почти все молодые и неопытные сценаристы, обречен терпеть неудачи.
Ситуация непростая. Будучи женатым и при наличии детей, которых надо кормить и счетов, которые требуют оплаты, Джин понимает очевидное: ему нужно найти постоянную работу... любую постоянную работу, и быстро. Он внимательно изучает местные объявления о вакансиях, предлагаемyю зарплату, и, в конечном счете, решает стать офицером в Лос-Анджелеском департаменте полиции.
Джин тренировался, проходил проверки, принес присягу и был зачислен в мотоциклетный отряд. Со временем он дослужился до сержанта и стал писать речи для шефа полиции Лос-Анджелеса - Вильяма Паркера. Ему нрaвилось писать для Паркера, который казался искренне заинтересованным в улучшении работы департамента, но, в то же время, Джин решил для себя прекратить писать речи для кого бы то ни было и начать писать свои собственные сценарии. Однако, на данный момент он не имеет успеха в попытках продать хотя бы один из своих материалов, также у него не получается заполучить агента, который согласился бы представлять его.
Это важный момент, поскольку без агента сценарии Джина не имеют даже шанса быть прочитанными кем-то, кто мог бы нанять его. Это часть той патовой ситуации, через которую должен пройти каждый молодой писатель, даже сегодня. Очень просто: если ты многообещающий писатель без значительного опыта, большинство агентов откажутся представлять тебя, потому что с их точки зрения ты любитель, и не похоже чтоб сильно стоящий, и не похоже, чтоб на тебя мог бы быть спрос - попросту, слишком много работы за слишком маленькое вознаграждение. Принимая все это во внимание, становится вероятным то, что даже если бы Шекспир восстал из мертвых, раскопал бы собственную могилу и перелетел бы через атлантику в Л.А., а потом появился бы в офисе Вилльяма Морриса со сценарием для ТВ в руках, его, скорее всего, выставили бы в коридор. "Крошка", сказал бы агент, "Как я смогу продать тебя, если ты никогда не писал ситкома?" Короче, когда дело доходит до поиска представителя, агентов куда больше интресует твое резюме, нежели писательские способности.
В довершение ко всем невзгодам молодых писателей, получить какой-либо профессиональный писательский опыт в каком-либо крупномасштабном производстве почти невозможно без помощи компетентного и довольно хитрого агента. Памятуя обо все этом, Джин Родденбери знал, что должен прибегнуть к какой-то невероятной партизанской тактике в поиске профессионального представительства. И именно так он и сделал.
Видите ли, когда Джин служил в Депертаменте Полиции Лос-Анджелеса в качестве копа на мотоцикле, он обнаружил, что почти все известные, популярные и и уважаемые агенты города частенько зависают в заведении.. окей, баре... называемом "Петух и Бык". Они отлично проводят время, болтают и сплетничают друг с другом, обмениваются новостями о торговле, тарелками поглощают закуски из бесплатного буфета и, конечно, поглощали любую выпивку, что ставили перед ними. Наипервейшим среди всех этих агентов Голливуда был Ирвинг "Свифти" Лазарь.
Следующее, что вы должны понять, прежде чем мы продвинемся дальше, что эти самые успешными агентами, и особенно такие фигуры как Свифти, с криками убегут при первом же взгляде на старающегося молодого писателя. Это не потому, что они они бесчувственные или им на все плевать; а потому, что денЬ ото дня их атакуют толпы дерзающих невидимок. Дай им хоть пол-шанса, они будут поджидать агентов на каждом углу со сценарием в руках, заговария с ними и стараясь произвести впечтление так... впечатляюще, что придется принять их как клиентов.
Это не работает почти никогда, поскольку очевидно, что эти супер-успешные голливудские десять процентов физически не способны прочитать все сценарии, что им навязывают. В сутках слишком мало часов для этого. Из-за этой самой нехватки времени ни один агент не в состоянии представлять болЬше, чем крошечную часть самых талантливых сценаристов Голливуда.
Зная обо всем этом, Джин придумывает план, и, как повествует нам легенда, Шаг Первый состоит в том, чтобы полностью вырядиться в форму копа-с-мотоциклом. Шаг Второй являет нам Джина, помещающего свежескопированный на мимеографе екземпляр Родденберийского сценария в тонкий простой конверт. Затем он прячет посылку в свою черную кожаную куртку форменную куртку, затягивает ремень шлема и седлает своего Кабана. Наконец, с мощным кикстарт и ревом двигателя, он мчит по улуцам Л.А.
Шаг Третий: с красными мигалками и воющей сиреной Джин въезжает в дверной проем "Петуха и Быка" и буквально паркует свой огромный полицейский мотоцикл в фойе ресторана. Огни моцика мигают, разрывается сирена, двери ресторана распахнуты и заходящее солнце расположено прямо за его шлемом. Громадный силуэт Джина зловеще маячит над помещением, как Шварценеггер.
А вот и стаи голливудских агентов, которые представляют собой часть общества, особенно осторожную в отношениях с полицией, спешат слиться с обоями или хотя бы выглядеть невинно. Родденбери щелчком останавливает метрдотеля и целенаправленно дует прямо в зал.
В этот момент этот громадный полицай-из-ада в шлеме и отражающих свет темных очках гаркнул: "Ирвинг Лазарь, кто из вас Ирвинг Лазарь!"
"Вот ДЕРЬМО!" шепчет дрожащий, совершенно смущенный Лазарь, застенчиво делая шаг вперед, будучи готовым, я уверен, сейчас же быть брошенным в тюрьму за невесть какую глупость. Вместо этого Родденбери кладет большую руку в кожаной перчатке на довольно хилое плечо Лазаря, наклоняется вперед, вытаскивает из-под мышки сценарий, сует его Лазарю под нос и говорит: "Это вам! Я полагаю, вы прочтете это." После этого кладет сценарий на стойку, разворачивает свои ботинки двенадцатого размера и устремляется прочь.
И, разумеется, даже теперь, когда ревущий Джин исчез в ночи, Свифти разрывает конверт с тем же нетерпением, что и двухлетний малыш Рождественским утром. Содержимое рассыпается по стойке бара, и Свифти понимает, что ему всучили на прочитку образец сценария, и коп, возможно, имел отношение к толпе честолюбивых сценаристов.
Приятели-агенты Свифти потихоньку выбрались из-под лавок и пытались сообразить, из-за чего сыр-бор. Они подняли галдеж вокруг Лазаря, спрашивая: "Что это, к дьяволу, было?" и "Кто этот парень?" И тот отвечал им: "Я понятия не имею, но кем бы ни был этот сукин сын, он заслуживает того, чтобы я прочел это. Я убью засранца, но прочту."